Об эротичности процесса познания

Жилин Д.М.,
к.х.н., Соросовский учитель,
переподаватель химии Лицея "Вторая школа",
н.с. Химического факультета МГУ, г. Москва

Ученикам Лицея "Вторая школа"
и В.В. Загорскому,
с разных сторон натолкнувших
автора на идею этой статьи.

Под этими магическими фразами они,
кажется, подразумевали, что письмо
и чтение или процесс рассказа
и его восприятие на слух буквально
являются способами заниматься любовью.
Дж. Барт. "Химера".

      "Адам познал Еву, жену свою; и она зачала..." -- так, согласно книге Бытия (4:1), пошел род человеческий. Уже в этой древнейшей книге процесс познания оказывается тесно переплетенным с продолжением рода, причем не просто с продолжением рода. Ведь сказал же Господь Адаму и Еве (равно как и другим тварям) "плодитесь и размножайтесь", (1:22,28). Однако познание Евы Адамом произошло уже после изгнания этой пары из рая за вкушение плода с древа познания. Значит, познание Евы чем-то отличалось от простого совокупления. А чем отличаются отношения между мужчиной и женщиной от совокупления рыб, птиц и пресмыкающихся? Эротичностью. То есть в книге Бытия переплетаются эротичность и познание. Совсем явно такое переплетение проступает в словах: "и увидела жена, что дерево ... вожделенно, потому что дает знание" (3:6). Если учесть, что другой смысл слова "вожделение" вполне связан с эротикой, то получение знания приобретает явно эротический оттенок.
      Если бы познание и эротичность столь явно переплетались только в Библии! Если внимательно вглядываться, они оказываются почти вездесущи.
      В первую очередь, огромное количество параллелей между эротикой и познанием существует в языке. Они видны, например, в слове "ведьма", обозначающем женщину, наделенную одновременно знанием колдовских приемов и вполне эротичной красотой. Они прослеживаются в слове "порнография", обозначающем вульгарная демонстрация гениталий или полового акта в современном понимании и "нескромность" -- в исходном, причем даже сейчас в научную работу, не дающую новой информации, а только демонстрирующую "величие" ее автора могут назвать "порнографией". Сразу несколько параллелей прослеживается в высказывании "ученик -- сосуд, который надо наполнить или светильник, который надо зажечь" -- где здесь аналогия с грубым совокуплением (наполнение влагалища спермой), а где -- с утонченной эротичностью (партнеры зажигают друг друга) -- очевидно.
      В слове "рождение" прослеживается не только языковое (родил ребенка -- родил идею), но и функциональное соответствие эротического и познавательного процесса. В процессе познания человек сперва набирает некую информацию; возникает туманное ощущение близости понимания (аналог -- предварительные ласки). Затем человек сосредотачивается на тех потоках информации, которые относятся к еще неродившейся идее (человек "заводится"). И наконец происходит слияние какой-то "последней капли" внешней информации с накопленной предыдущей информацией и человек кричит "эврика", ухватывает ключевой момент в цепи построений (наступает оргазм, а аналогия "последней капли" -- весьма прозрачна). И, как и в случае ребенка, зачатую идею нужно выносить и родить, т.е. облечь в слова, а то некоторые так и бегают беременные многочисленными идеями, однако не могут разродиться, поскольку не умеют толком говорить. Более того, аналогия продолжается и после рождения: высказанная идея, как и родившийся ребенок, начинает жить своей жизнью и иногда превращается в нечто, чего ее родитель и не ожидал. Ребенок, зачатый и выношенный без любви (т.е. без некоего эротического процесса), развивается гораздо хуже, чем ребенок, зачатый в любви, и нередко становится социально опасным. Сходная картина наблюдается и с идеями, рожденными без предварительного познания предмета (пример -- идеи Т.Д. Лысенко в биологии или А.Т. Фоменко в истории).
      Функциональное сходство между познанием и эротикой не ограничивается рождением. Познание всегда базируется на эксперименте. Но и эротика тоже базируется на эксперименте! В любой хорошей книге "о вкусном и здоровом сексе" призыв "Экспериментируйте!" в явном или неявном виде проявляется многократно. Более того, как ученые теряют интерес к полностью проясненным (для них) областям науки, так и любовники теряют интерес друг к другу, когда они изучили друг друга "до кончиков ногтей". При этом ученые, узнающие нечто новое или неожиданное о вдоль и поперек изученном объекте считаются очень хорошими учеными, а любовники, продолжающие открывать друг в друге нечто новое на протяжении многих лет -- очень хорошими любовниками.
      Явно проступает функциональная схожесть между познанием и эротикой, если сравнить роли любовника и учителя. И тот, и тот вызывают к жизни скрытые силы, только первый -- в чувственной области, а второй -- в рациональной. Учитель структурирует поток передаваемой ученикам информации, приводя их к пониманию, а любовник -- поток ласк (тоже, в своем роде, информация) приводя партнера к оргазму. В гармоничных парах "учитель-ученик" реализуется принцип "учимся обучая", в гармоничных парах любовников -- взаимных ласк.
      И, наконец, самое главное -- и эротические, и познавательные процессы способны доставлять удовольствие на физиологическом уровне. Причем удовольствие от того, что разрозненные факты сложились в голове в целостную картину (т.е. от "зачатия идеи") может быть вполне сопоставимым по силе с удовольствием при оргазме (хотя и имеет совершенно иную окраску).
      Возникает вопрос: а от чего же человек получает при этом удовольствие? По всей видимости, как в любовных отношениях, так и в процессах познания источником удовольствия является процесс творения -- новой жизни в первом случае и модели мира -- во втором. Причем и тот и другой процессы настолько сложны, что приобретают самостоятельную ценность. Такое понимание позволяет нам определить эротику как получение удовольствие от процесса творения.
      И откуда же взялись эти эротические чувства? И почему они столь явно проявляются только у человека? Дело в том, что стратегия человека как биологического вида в корне отличается от стратегии других видов. А именно, другие виды приспосабливаются к окружающей среде, а человек приспосабливает окружающую среду под себя. Почему только человек смог изменить свою стратегию и что было первичным -- изменение стратегии или рост эротичности -- остается загадкой, но факт остается фактом: такая стратегия невозможна без развитых эротических чувств, поскольку для приспособления окружающей среды к себе человек должен постоянно что-то создавать. Человек без эротических чувств создать ничего не сможет -- у него не будет прямого стимула!
      Из этого следует, что для воспитания обучаемого и созидающего человека нужно развивать в нем эротичность. Более того, воспитание эротичности в людях способно решить ряд глобальных проблем, стоящих перед человечеством, в частности, проблемы загрязнения окружающей среды и истощения природных ресурсов. Ведь огромное количество природных ресурсов потребляется неэротичным населением "промышленно-развитых стран" от скуки. А для эротичного человека скуки не существует: он может заполнять свою жизнь проявлениями своих эротических чувств, то есть насыщенной сексуальной жизнью, познанием и творчеством.
      Воспитание эротичности способно также сильно улучшить здоровье населения. Ведь когда человек постоянно получает удовольствие от собственного тела, он поневоле начинает следить за его состоянием и не допускает над ним грубых издевательств, вроде закачивания в него никотина и другой дряни. Более того, эротические процессы весьма энергоемки, поэтому перед эротичными людьми не стоит проблема гиподинамии. И, наконец, у эротичного человека развитый созидательный инстинкт рано или поздно обернется на собственное тело и он будет получать удовольствие в том числе и от развития своего тела.
      Воспитание эротичности способно заметно снизить уровень агрессии в обществе. Конечно, агрессия (и вызывающий ее инстинкт разрушения) необходима, ибо без разрушения нет развития, но она должен находиться под контролем созидательного инстинкта ("чтобы освободить место, придется разрушить..."), а не гулять самостоятельно ("...разрушим до основанья, а затем..."). Кроме того, эротичный человек станет ни бить лампочки в подъездах, ни мыть сапоги в Индийском океане -- у него совсем другие источники наслаждения.
      Сексуальность является одной (не единственной!) из форм эротичности, поэтому развитие сексуальности -- необходимое (но недостаточное) условие развития эротичности. Поэтому познающую и творческая (т.е. созидательная), но при этом асексуальная личность -- скорее исключение, чем правило. И наоборот, личность, не способная к познанию, сильно обеднена в сексуальной жизни. Поэтому, что бы не говорили разного рода неэротичные ханжи, сексуальность нужно развивать в тесной связке с обучением наукам, для чего нужен коренной пересмотр подходов к обучению. Пока в школах и ВУЗах продолжается засилье жирных асексуальных бабищ и не менее асексуальных старых маразматиков, говорить о развитии сексуальности (равно как и познавательной способности) учеников нельзя.
      Отсутствие эротичных учителей -- только одна из препон на пути воспитания эротичности. У эротичности масса естественных врагов. Это разнокалиберные манипуляторы, от диктаторов до стерв из коммунальной квартиры и от производителей ненужного товара до местных попов: ведь высокоэротичный человек творит то, что нужно ему, а не манипулятору и понимает окружающую действительность по-своему, а не так, как нужно манипулятору.
      Пока не очень понятно, можно ли разобрать эти препоны и как это сделать. Может быть, все проблемы решатся естественным ходом событий, может быть, нужно помочь им решиться. Но в любом случае, именно рост эротичности человечества (в широком понимании этого слова) -- магистральный путь его несаморазрушающего развития.